Неточные совпадения
Любу Сомову схватил и увлек ее знакомый, исключенный из гимназии Иноков, кавалер, неказисто и легко одетый в суконную рубаху, заправленную за
пояс штанов, слишком
широких для него, в лохматой, овчинной шапке набекрень.
Он долго и осторожно стягивал с
широких плеч старенькое пальто, очутился в измятом пиджаке с карманами на груди и подпоясанном
широким суконным
поясом, высморкался, тщательно вытер бороду платком, причесал пальцами редкие седоватые волосы, наконец не торопясь прошел в приемную, сел к столу и — приступил к делу...
До полудня она ходила в
широкой белой блузе, с
поясом и большими карманами, а после полудня надевала коричневое, по большим праздникам светлое, точно серебряное, едва гнувшееся и шумящее платье, а на плечи накидывала старинную шаль, которая вынималась и выкладывалась одной только Василисой.
Шторы у ней были опущены, комнаты накурены. Она в белой кисейной блузе, перехваченной
поясом, с
широкими кружевными рукавами, с желтой далией на груди, слегка подрумяненная, встретила его в своем будуаре. Там, у дивана, накрыт был стол, и рядом стояли два прибора.
Все четверо полномочные были в
широких мантиях из богатой, толстой, шелковой с узорами материи, которая едва сжималась в складки; рукава у кисти были чрезвычайно
широкие, спереди, от самого подбородка до
пояса, висел из той же материи нагрудник; под мантией обыкновенный халат и юбка, конечно шелковые же.
Он одевался в своеобразный костюм, вроде поповского подрясника, подпоясывался
широким, вышитым шерстями
поясом и ходил с распущенными по плечам волосами.
Любо глянуть с середины Днепра на высокие горы, на
широкие луга, на зеленые леса! Горы те — не горы: подошвы у них нет, внизу их, как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга — не луга: то зеленый
пояс, перепоясавший посередине круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.
Пан Данило стал вглядываться и не заметил уже на нем красного жупана; вместо того показались на нем
широкие шаровары, какие носят турки; за
поясом пистолеты; на голове какая-то чудная шапка, исписанная вся не русскою и не польскою грамотою.
По воскресеньям надевал роскошный цветной кунтуш синего или малинового цвета с «вылетами» (откидные рукава), какой-нибудь светлый жупан,
широкие бархатные шаровары и рогатую «конфедератку», перепоясывался роскошным
поясом, привешивал кривую саблю и шел с молитвенником в костел.
Широкие синие шаровары были под казакином опоясаны цветным
поясом и вдеты в голенища лакированных мягких сапог.
Через плечо у него была надета
широкая тесьма, привязанная к
поясу следующего.
Лиза стояла на маленьком плоту; Лаврецкий сидел на наклоненном стволе ракиты; на Лизе было белое платье, перехваченное вокруг
пояса широкой, тоже белой лентой; соломенная шляпа висела у ней на одной руке, — другою она с некоторым усилием поддерживала гнуткое удилище.
Она была одета в темно-коричневый ватошник, ловко подпоясанный лакированным
поясом и застегнутый спереди большими бархатными пуговицами, нашитыми от самого воротника до самого подола; на плечах у нее был большой серый платок из козьего пуха, а на голове беленький фламандский чепчик, красиво обрамлявший своими оборками ее прелестное, разгоревшееся на морозе личико и завязанный у подбородка двумя
широкими белыми лопастями. Густая черная коса в нескольких местах выглядывала из-под этого чепца буйными кольцами.
Он был одет в послушничьем подряснике с
широким монастырским ременным
поясом и в высоком черном суконном колпачке.
На Джемме была
широкая желтая блуза, перехваченная черным кожаным
поясом; она тоже казалась утомленной и слегка побледнела; темноватые круги оттеняли ее глаза, но блеск их не умалился от того, а бледность придавала что-то таинственное и милое классически строгим чертам ее лица.
Одет был «по-дорожному», то есть шинель в рукава, а подпоясан
широким кожаным лакированным
поясом с пряжкой, при этом высокие новые сапоги и панталоны в голенищах.
Во-первых, это был как бы монах, в скуфье и в одном подряснике, перетянутом
широким кожаным
поясом; его значительно поседевшие волосы были, видимо, недавно стрижены и не вполне еще отросли, и вместе с тем на шее у него висел орден Станислава, а на груди красовались Анна и две медали, турецкой и польской кампаний.
Перед ним стоял детина со всклоченною бородой, с
широким ножом за
поясом и готовился попотчевать его новым ударом кулака.
У бедра его висел на узорном
поясе, застегнутом крюком,
широкий прямой тесак, которого крыж, ножновые обоймицы и наконечник были также серебряные.
Их привел ражий детина с
широким ножом за
поясом; на парнях не было оружия, они казались новичками.
Пахали землю, ходили в белых и серых свитах, с синими или красными
поясами, штаны носили
широкие, шапки бараньи.
На нем не было ни белой свитки, ни красного
пояса, купленного перед самым отъездом в местечке, ни высоких смазных сапог, ни
широких шаровар из коричневой коломянки.
Особенно же выделялись из свиты два человека: один — молодой, тонкий, как женщина, в
поясе и
широкий в плечах, с чуть пробивающейся русой бородкой, красавец с бараньими глазами, — это был Элдар, и другой, кривой на один глаз, без бровей и без ресниц, с рыжей подстриженной бородой и шрамом через нос и лицо, — чеченец Гамзало.
У ворот на лавочке сидел дворник в красной кумачной рубахе, синих штанах и босой. Как всегда, он сидел неподвижно, его
широкая спина и затылок точно примёрзли к забору, руки он сунул за
пояс, рябое скучное лицо застыло, дышал он медленно и глубоко, точно вино пил. Полузакрытые глаза его казались пьяными, и смотрели они неотрывно.
— В лесу три курочки замордовал, — отвечал старик, поворачивая к окну свою
широкую спину, на которой заткнутые головками за
поясом, пятная кровью черкеску, висели три фазанки. — Али ты не видывал? — спросил он. — Коли хочешь, возьми себе парочку. На! — И он подал в окно двух фазанов. — А что, ты охотник? — спросил он.
Как раз это была дача с качелями, а на качелях сидела она в белом летнем платье, перехваченном красной
широкой лентой вместо
пояса.
Масса эта, в огромной черной медвежьей шубе с
широким воротником, спускавшимся до самого
пояса, с аршинными отворотами на доходивших до пола рукавах, в медвежьих сапогах и большой собольей шапке, — вошла, рыкнула: «где?» и, по безмолвному манию следовавшего за ним енота, прямо надвинулась на смотрителя: одно мгновение — что-то хлопнуло, и на полу, у ног медвежьей массы, закопошился смотритель.
И радовался, что не надел каску, которую мне совали пожарные, поехал в своей шапке… А то, что бы я делал с каской и без шапки? Утром проснулся весь черный, с ободранной рукой, с волосами, полными сажи. Насилу отмылся, а глаза еще были воспалены. Заработанный мной за службу в пожарных
широкий ременный
пояс служил мне много лет. Ах, какой был прочный ременный
пояс с
широкой медной пряжкой! Как он мне после пригодился, особенно в задонских степях табунных.
Человек в сером армяке, подпоясанный пестрым кушаком, из-за которого виднелась рукоятка
широкого турецкого кинжала, лежал на снегу; длинная винтовка в суконном чехле висела у него за спиною, а с правой стороны к
поясу привязана была толстая казацкая плеть; татарская шапка, с густым околышем, лежала подле его головы. Собака остановилась подле него и, глядя пристально на наших путешественников, начала выть жалобным голосом.
Он представлял совершеннейший тип тех приземистых, но дюжесплоченных парней с румянцем во всю щеку, вьющимися белокурыми волосами, белой короткой шеей и
широкими, могучими руками, один вид которых мысленно переносит всегда к нашим столичным щеголям и возбуждает по поводу их невольный вопрос: «Чем только живы эти господа?» Парень этот, которому, мимоходом сказать, не стоило бы малейшего труда заткнуть за
пояс десяток таких щеголей, был, однако ж, вида смирного, хотя и веселого; подле него лежало несколько кусков толстой березовой коры, из которой вырубал он топором круглые, полновесные поплавки для невода.
Подводчик Степка, на которого только теперь обратил внимание Егорушка, восемнадцатилетний мальчик хохол, в длинной рубахе, без
пояса и в
широких шароварах навыпуск, болтавшихся при ходьбе, как флаги, быстро разделся, сбежал вниз по крутому бережку и бултыхнулся в воду. Он раза три нырнул, потом поплыл на спине и закрыл от удовольствия глаза. Лицо его улыбалось и морщилось, как будто ему было щекотно, больно и смешно.
Проснулся Климков с каким-то тайным решением, оно туго опоясало его грудь невидимой
широкой полосой. Он чувствовал, что концы этого
пояса держит кто-то настойчивый и упрямо ведёт его к неизвестному, неизбежному; прислушивался к этому желанию, осторожно ощупывал его неловкою и трусливою мыслью, но в то же время не хотел, чтобы оно определилось. Мельников, одетый и умытый, но не причёсанный, сидел за столом у самовара, лениво, точно вол, жевал хлеб и говорил...
— А деньги-то дал впридачу, что ль? — закричал Ерема. — Ах ты, проклятый басурман! Что мы тебе, олухи достались? Да что с тобой калякать? Ваня! хвати его по маковке!.. Что ж ты?.. Полно, брат, не переминайся! а не то я сам… — примолвил Ерема, вынимая из-за
пояса свой
широкой нож.
От высоких сапог сузился низ, а плечи раздались, развернулась грудь; и
широкий тугой
пояс с патронами правильно делил его туловище на две половины: одну для ходу, другую для размаха и действия.
Самойленко только немногих помнил по фамилии, а про тех, кого забыл, говорил со вздохом: «Прекраснейший, величайшего ума человек!» Покончив с альбомом, фон Корен брал с этажерки пистолет и, прищурив левый глаз, долго прицеливался в портрет князя Воронцова или же становился перед зеркалом и рассматривал свое смуглое лицо, большой лоб и черные, курчавые, как у негра, волоса, и свою рубаху из тусклого ситца с крупными цветами, похожего на персидский ковер, и
широкий кожаный
пояс вместо жилетки.
Игумен теперь оставался в одном подряснике из своей монастырской черной крашенины, препоясанный
широким кожаным
поясом, на котором висел большой ключ от железного сундука с монастырской казной. Игумен был среднего роста, но такой коренастый и крепкий.
В приемную входит дьячок Вонмигласов, высокий, коренастый старик в коричневой рясе и с
широким кожаным
поясом. Правый глаз с бельмом и полузакрыт, на носу бородавка, похожая издали на большую муху. Секунду дьячок ищет глазами икону и, не найдя таковой, крестится на бутыль с карболовым раствором, потом вынимает из красного платочка просфору и с поклоном кладет ее перед фельдшером.
Сусанна по-прежнему сидела на подоконнике, и я тут только заметил, как легко она была одета: серое платьице с белыми пуговицами и
широкий кожаный
пояс, вот и все. Я приблизился к ней, но она не обратила на меня внимания.
Одет о. Андроник в зеленый подрясник,
широкий гарусный
пояс, каких молодые батюшки не носят, поверх подрясника была надета отцветшая ряска небесного цвета, полки которой на круглом, как арбуз, животе о.
Лицо эфиопа, два длинные зуба блестят в темной пасти раскрытого рта; седые космы падают с головы густыми прядями; сухая темная грудь открыта от шеи до
пояса, и юбка зашароварена в
широкие пестрые порты, а в руках… в руках и у той и у другой по ножу.
Новички робко жались вдоль стен и сидели на подоконниках, одетые в самые разнообразные костюмы: тут были желтые, голубые и красные косоворотки-рубашки, матросские курточки с золотыми якорями, высокие до колен чулки и сапожки с лаковыми отворотами,
пояса широкие кожаные и узкие позументные.
Изумруд знал это по особенной нервной спешке, с которой конюхи хлопотали около лошадей; некоторым, которые по короткости туловища имели обыкновение засекаться подковами, надевали кожаные ногавки на бабки, другим забинтовывали ноги полотняными
поясами от путового сустава до колена или подвязывали под грудь за передними ногами
широкие подмышники, отороченные мехом.
Они были в серых фуфайках, оставлявших руки голыми, в
широких кожаных
поясах и в панталонах, прихваченных у щиколоток ремнями.
В то же время он одевался машинальными, привычными движениями, заботливо расправляя и натягивая на своем теле тонкое трико и крепко затягивая вокруг живота
широкий кожаный
пояс.
То платье знаете, что при дамах неприлично называть — красного сукна,
широкое;
пояса блестят, точно кованые; за
поясом, на золотой или серебряной цепочке — нож с богатою оправою; сапоги сафьяна красного, желтого или зеленого; а кто пощеголеватее, так и на высоких подковах; волоса красиво подбриты в кружок, усы приглаженные, опрятные, как называли тогда — «чепурные».
Широкий ворот тулупа никогда не застегивался, а, напротив, был широко открыт до самого
пояса. Здесь было «недро», представлявшее очень просторное помещение для бутылок со сливками, которые Голован поставлял на кухню Орловского дворянского собрания. Это был его промысел с тех самых пор, как он «вышел на волю» и получил на разживу «ермоловскую корову».
Тут стояли мужики с возами, мельники из соседних деревень с мукою и рожью, высовывались кое-где даже бабы; виден был и купчик с своею бородкою и коновал с своими блестящими на ременном
поясе доспехами, но более всех бросался в глаза долговязый рыжий пономарь с его
широкою шапкою, забрызганною восковыми крапинами, который, взгромоздившись, бог весть для чего, на высокий воз свой, выглядывал оттуда настоящею каланчою.
Чорт выхватил, что ему было нужно, мигом свернулись у него крылья, мягкие, как у нетопыря, мигом вскочил в
широкие, как море, синие штаны, надел все остальное, подтянулся
поясом, а рога покрыл смушковой шапкой. Только хвост высунулся поверх голенища и бегал по песку, как змея…
Фелицата Назаровна негромко и рассыпчато засмеялась, вскинула голову и подошла к нему. Сегодня ее волосы были причесаны вверх короной, увеличивая рост хозяйки;
широкий красный капот, браслеты и кольца на руках, лязг связки ключей у
пояса, мелкие, оскаленные зубы и насмешливо прищуренные глаза — всё это принудило дворника опустить и руки и голову.
Одна пола была приподнята и заправлена за
пояс, открывая
широкие плисовые шаровары, вдетые в голенища высоких сапог.